Мой дом завалило по трубу. Всё вокруг к чертям собачьим завалило тоже. Куда ни ткнись - снегом хоть ужрись. Стихиям без разницы: молодая ты, старая, надоело жить или еще нет, красавица ты или уродина, дура набитая или лауреат Нобелевской премии... Стихиям глубоко плевать, понимаете?
  Когда случилось это дело, ко мне как раз Дамирка зашел. Чайку попить, о знакомых общих покалякать /сплетничать обожаю - прямо хлебом не корми!/. Сидим, курим, друзьям ненаглядным косточки перемываем, ржем, как ненормальные, короче - жизнью наслаждаемся на полную катушку. И вдруг -хуяк! То есть, извиняюсь, завалило. Свеженькие и жизнерадостные враз попали в плен неподымных обстоятельств...
  Дамирка, больше меня перепугался /не тот нынче мужик пошел - нервный какой-то, озадаченный/. Лично я к стихиям давно привычная. У меня трое деток и все зачаты во время стихийных бедствий. Я их так и назвала: Пожар, Потоп и Ураган /это мой младшенький, шустрый такой пацан - весь в мамку!/. Короче, ничего страшного. Главное не суетиться, потому как варианта всего два: или тебя откопают /и чего тогда, спрашивается, суетиться-то?/, или тех, кто обычно откапывает, завалило тоже и стало быть хана /тем более суетиться глупо, коли жить осталось с гулькин нос/. Я Дамирке популярно разъяснила - поуспокоился мужик, расслабился. У меня конечно дети у бабульки в гостях, сердце конечно болит как они там, не завалило ли их тоже. Но я не паникую, потому как надежда умирает последней и кому лучше, если паниковать?
  Ну что, стали мы в этих обстоятельствах жить, прямо как артисты МХАТа. Дел в доме всегда навалом. И немудреного жорева навалом /я девушка запасливая, на прогноз не надеюсь/. И дров навалом - они у меня, слава те господи, в хлеву, сзади к дому присобаченном да с дверочкою внутрях. И вот я щички варю, салфетки крестиком вышиваю /а вдруг откопают?/ и депутату нашему в Думе письмо пишу гневное на предмет отсутствия на евонной исторической родине детского сада /давно собиралась этому гаду перцу под зад, да всё отвлекало чего-нибудь/. Дамирка тоже без дела не сидит: книжки читает, печку топит, из чурок игрушки мастерит. Любо-дорого смотреть...
  За первую неделю мы сказали друг другу всё, что допреж не сказано было - и наступило у нас полное затишье, нечего больше сказать... Свежих-то новостей из окружающей действительности нету - вот и молчим. День молчим, второй, третий... И вот смотрю я на соседа своего невольного и чувствую: ну прямо сердце сжимается, вот до какой степени, понимаете? Какой-то прямо красавец Дамирка-то наш! Супермен прямо какой-то! Дальше больше. Примечаю, что и он на меня с неким удивлением взглядывает исподтишка. Типа я кинозвезда какая - вот до чего догляделся! Сравнивать-то не с кем -обвал. Ночью лежу, слушаю: дышит гад. Громко так дышит, с выражением...
  А жорева с каждым днем всё меньше - уже в сусеках дно просвечивает. Я, конечно, и в горящую избу, и коня на скаку, а все одно не железо - трещину мой героизм дает, скупые слезы вот-вот навернутся. Так, понимаете, и хочется прильнуть и всплакнуть. Типа спасите люди добрые. Чувствую, и Дамирке прильнуть хочется - тоже не железный. Ну, покочевряжились еще несколько дней, посомневалися: а точно ли нежное чувство? а точно ли чистое? Отсомневалися, прильнули. Любовь свершилась, короче говоря. Тут уж трепались мы без умолку - ведь столько дней молчком, новостей-то не было. А тут такая новостища - любовь! Жить захотелось - ой мама не могу! И надумали мы, пока еда совсем не кончилась и силы есть, сами попробовать откопаться. И вот каждый день как по часам: после завтрака копаем, после обеда копаем, после ужина снова копаем, пока ручонки отваливаться не начнут. И пышным цветом любовь на волне трудового энтузиазма. Просто жуть как любилось!
  И вот недели через три, как раз когда последнюю крупу доели, откопалися. Вылезли на свет Божий прямо под солнышко. На месте деревеньки нашей ровно тундра, только трубы там и сям торчат и дырки в снегу темнеются. Стало быть не мы одни умные такие - откопался народ, ушел не заваленные места искать. Залезли мы опять в дом, собрали вещичек минимум и отправились тоже. За пару дней добрались до ближнего городка. А там жизнь как жизнь: автобусы ездят, народ по улицам туда-сюда, магазины светятся. Посмотрела я на людей-то, посмотрела на Дамирку... Ну что сказать? Лицо-то у него всегда не того было... Да и фигура тела не ахти... Да и интеллект в глазах нулевой, хоть ты всю библиотеку районную перечти... Дамирка тоже не слепой, хоть и не академик: на людей посмотрел, на меня... А я что? Глазки-то у меня хоть и зоркие, да косят, за версту видать. Один-то глазок завсегда в небо, другой - завсегда налево! Ножонки от рожденья не шибко прямые, а ежели вглядеться, так попросту кривые. Титьки только с лупой вычислить можно. И волосенки никаким перманентом не замаскируешь: паршивенькие у меня волосенки-то! Зубов во рту пять штук всего осталося, да и те на ладан дышат... О возрасте дипломатично молчу, но выгляжу на десять лет старше. Короче, ничего хорошего. Разве только коня в потемках остановить... Зашли мы с Дамиркой в кафешку, кофею горячего напились, пирожков с голодухи наелись - да и разошлись в разные стороны, как и не было между нами любви. Разошлись культурно - никаких тебе слез, соплей, упреков дурацких. Поскольку охлажденье, так сказать, взаимно и единовременно.
  Отогрелась я денек у приятельницы, да рванула к матери -детей проведать, сладеньких моих Пожарчика, Потопчика и Ураганчика. Мать моя и детушки рады-радешеньки, что я из бедствия стихийного живой выбралась. А что Обвальчик намечается, так то на фоне природного катаклизма очень даже светлое пятно.